Однажды зимой, на втором году войны, бабушка, посоветовавшись с дедушкой, пустила в дом за плату двух девушек-практикан-ток, работавших на заводе, которые жили в соседних, но дальних деревнях. Одну из них, круглолицую и полную, звали Юлькой, а другую — Веркой. Спали они на полу в большой комнате. У молодых девушек были свои интересы и занятия. К Вовке они относились хорошо, иногда даже играли с ним. Вовке тоже было интересно узнать, чем занимаются девушки.

По вечерам, когда на стол ставили зажженную керосиновую лампу, девушки садились гадать на картах. Они верили, что по картам можно предсказать судьбу человека и его будущее. Вовке запомнилась история, которую они рассказывали шепотом о том, как некая барышня ждала с фронта любимого. Однажды приснился ей страшный сон, в котором этот парень пришел к ней и попрощался с ней. А через несколько дней девушка получила весть о его гибели.

Юлька с Веркой читали вслух старинные дедушкины журналы. Вовка тоже слушал их рассказы. Вовке особенно нравилась Юлька, которой было лет 18-20. У Юльки была длинная коса. Она часто играла с Вовкой, читала ему книжки, приглашала в молочный цех и угощала сливками. Лежа у себя в кроватке, Вовка время от времени думал о Юльке, и она казалась ему очень доброй, ласковой, хорошей. Беспокоило его только то, что Юлька, по рассказам бабушки, вместе с другими девчатами ходит на посиделки в соседнюю деревню Черный порог. За Юлькой, по рассказам бабушки, там ухаживал какой-то одноногий гармонист, работающий сапожником. Вовке это почему-то очень не нравилось.

Посиделки представлялись Вовке местом, где гуляют под гармошку, пляшут, а ребята еще и дерутся. Старшие ребята говорили, что дерутся на посиделках ножами и ремнями. Вовка сам видел, как Борька, собираясь на гулянку, выточил себе длинную, тонкую пику и точил нож-финку с наборной ручкой.

И вот однажды зимой, когда Юлька вместе со своей подругой в очередной раз собирались на посиделки, Вовка вцепился ей в подол и стал просить, чтобы она туда не ходила. А поскольку Юлька все равно стала собираться, то Вовка решил, что он тоже тогда пойдет с ней. Удержать Вовку не могли никакие силы. Когда Юлька уходила, бабушка обманом закрыла его в спальне. И отперла лишь, когда Юлька ушла. Вовка, однако, все равно решил идти за ней. Он надел свою шубку, шапку, но нигде не мог найти свои валенки. Их тоже бабушка спрятала — «без валенок никуда не уйдет».

Но Вовку и это не удержало. И вот он, под смех взрослых, надел огромные дедушкины валенки и, как на ходулях, вышел на крыльцо.

• А, пусть идет! — махнул рукой дедушка, — далеко не уйдет.

Но и тут он ошибся — Вовка вышел из дому: было холодно и темно. При другой обстановке он в такое время не вышел бы даже на крыльцо, но теперь обида, что его так обманули, смех взрослых, бегство Юльки — все не давало думать об опасности. Не замечая ничего вокруг, Вовка хотел только одного — быстрей догнать ушедших без него на посиделку девчат.

Может быть, то была детская ревность, может быть, результат недостатка материнской любви, непонимание обстановки сложного мира взрослых. Взрослые расценивали поступок Вовки, как каприз, упрямство и глупость, за которые следовало его наказать и проучить.

Вовка, ковыляя в старых, больших дедовских валенках, при свете луны прошел мимо будки завода, спустился на лед реки и, спотыкаясь, вышел на другой берег. Но Юльки нигде не было видно. Вовка прошел еще дальше, за школу, и увидел большую дорогу, о существовании которой и не подозревал. Она разветвлялась в разные стороны. Куда же идти дальше? Вовка остановился, огляделся, прислушался. Было тихо, темнели кусты, и полная луна едва освещала дорогу и все вокруг. Даже огней деревни уже было не видно. Было тихо, он был совсем один. Вовка понял наконец, что дорогу в деревню на гулянку ему не найти, и вдруг испугался, что может совсем заблудиться.

Постояв еще немного, он пошел обратно. Дорога была пустынной. Тут Вовке вспомнились бабушкины рассказы про волков да про чертей, которые подстерегают людей в безлюдных местах. Забыв обо всем, оглядываясь по сторонам, он пошел обратно. Было холодно. Когда наконец он вышел к реке, обрадовался: здесь уже все было знакомо. Поднявшись на берег, увидел, что свет горит только у бабушки в комнате. Еще пройти мимо леса, за домом, и все. Вовка благополучно добрался до крыльца. Весь замерший, уставший и перепуганный вошел на кухню.

• Вернулся, гуляка, — встретила его бабушка, — давай, раздевайся.

Вовка молча снял огромные валенки, свою старенькую заячью шубку и, не раздеваясь, залез на печку. Здесь было тепло и уютно. Там он и заснул. Утром, когда Вовка проснулся, Юлька и ее подруга уже были дома.

Больше Вовка на посиделки уже не ходил.