В конце войны на Новый год к Вовкиной подружке Ленке, точнее, не к ней, а к ее младшей сестренке Таньке, приехал отец. Как Вовка узнал из разговоров бабушки, он был моряк, ходил за границу и приехал из Америки. Америка — это очень далеко. Когда Вовка, очень стесняясь, зашел в очередной раз в гости к Ленке, то квартиру соседей не узнал: везде, даже на полу, стояли открытые чемоданы с платьями, туфлями, сапожками на каблуках. Танька была в прозрачном розовом платьице с кружевами, в беленьких трусиках, на кровати было необыкновенное розовое шелковистое блестящее покрывало. На столе были разложены журналы, где были нарисованы полуобнаженные женщины в разных платьях.
Все это выглядело необыкновенно красиво, но особенно Вовке понравились большие-пребольшие стеклянные разноцветные шары, которые лежали в большой цветной коробке. Как объяснила Ленка, это были елочные игрушки. Вовке даже дали осторожно один из них потрогать. Таких больших и красивых шаров он никогда не видел и даже представить себе не мог, что игрушки могут быть такими красивыми.
Танькиного отца звали Гарик, он сидел за столом в черных брюках с ремнем, на бляхе которого был выбит якорь, и курил сигареты. У него был расплющенный нос, вперед выступала большая нижняя челюсть. На руках у него были нарисованы синие якоря и какие-то женщины. Гарик показывал Ленкиному брату Вовке и Юрке заграничную финку — большой, блестящий нож с наборной ручкой. У Гарика был и фотоаппарат, которым он фотографировал Ленку и Таньку.
Однажды Вовкина бабушка, зайдя в гости к Гарику, чтобы посмотреть на заграничные подарки, попросила его сфотографировать и Вовку. Вовка снял шапку и прямо в своей ободранной заячьей шубке сел на лавку к стенке. Он уже не боялся фотоаппарата. Кому -то показалось, что просто так сидеть неинтересно, и Вовке дали в руки пустой футляр от фотоаппарата. Так его, немного смущенного, и сфотографировали. Это была уже вторая в его жизни фотография. В ту пору Вовке было уже года четыре.
Однажды, зайдя в очередной раз в гости к Ленке, Вовка увидел, как старшие ребята Вовка и Юрка сидят за столом, с большим интересом рассматривают какие-то открытки и хохочут. Он тоже подошел к столу, и ему показали несколько из них. На одной была изображена стоящая на палубе парусного корабля женщина в длинном белом платье и большой шляпе с перьями. Она смотрела куда-то вдаль. А сзади к ней подходил матрос с трубкой во рту и расстегнутыми штанами. Ребята смеялись, а Вовка никак не мог понять, зачем этот матрос идет к женщине в таком виде… Теперь можно считать, что это были самые первые порнографические открытки, прибывшие в Порозово из далекой Америки.
Надо сказать, что вопрос «откуда берутся дети» у Вовки уже в то время возникал, но по реакции взрослых он понял, что спрашивать их об этом почему-то нельзя. Однако у детей, слушавших оживленные разговоры взрослых об ухаживаниях, свадьбах и женитьбах, эта тема тоже вызывала интерес, возможно, еще и потому, что она явно имела отношение к вопросу о появлении после свадьбы на свет детей.
Ленка обо всем этом знала куда больше, чем Вовка. Мать или кто-то другой объяснили ей, как после женитьбы у взрослых появляются дети: вначале ребенок растет у мамы в животике, а затем выходит на свет откуда-то из-под мышки. Ленка даже показала Вовке, откуда они появляются, подняв левую руку. Вовка долго думал, как могут оттуда появляться маленькие дети, но в целом его любопытство было удовлетворено, ходя в деталях разобраться было трудно. Не проясняли проблему и более конкретные и циничные объяснения Юрки о том, что делают мама и папа, когда ложатся спать и у них еще нет маленьких ребят.
Дети, смеясь над взрослыми, пересказывали друг другу то, о чем говорят взрослые до и после свадьбы. Получалось, что для того, чтобы жениться, в деревнях парни и девки устраивают гулянки, где все пляшут, поют, танцуют, и парни ухаживают за девками. Однако про себя Вовка знал, что привезли его из Архангельска, и это пока его вполне устраивало..