Большие неприятности у Вовки в 2,5-3 года были связаны с едой за общим столом. Ложку почему-то ему давали большую. Трудности были связаны не только с тем, чтобы научиться держать ложку с супом, но и главное — ничего не пролить, донести ее и отправить прямо в рот, но все равно суп растекался еще и по подбородку. Также ему очень не нравились и плавающие в супе комочки жира.

Маленькая ложка была удобнее, но суп тоже проливался и глоточки получались совсем маленькие, нужно было часто залезать ложкой в общую тарелку. Еда превращалась в настоящую муку. Никакого удовольствия от еды со всеми за общим столом он не испытывал и поэтому часто начинал баловаться.

Вот сидит он с дедушкой и бабушкой за обедом. Обеденный стол стоит почти в центре комнаты, Вовка сидит слева, ближе к часам, бабушка на другом конце, ближе к кухне, а дедушка — посредине. Дед ест неспешно, молча, наклонившись над столом. Рядом с ним лежит кусочек хлеба. Бабушка ест торопливо и смотрит за Вовкой. А ему есть не хочется. Поэтому он начинает скатывать шарик из хлебных крошек! Бабушка замечает это и стыдит внука:

Вовка, перестань баловаться, ешь спокойно.

Вовка опять начинает есть. Но вскоре ему надоедает хлебать суп с морковкой и плавающим поверху жиром, и он опять принимается за свое.

Вовка, смотри, ведь тебе попадет, — предупреждает опять его бабушка.

Он перестает, но размятый катышек как-то нечаянно летит в тарелку с супом. Испугавшись, он пытается его быстро вытащить рукой, но, зацепив тарелку, проливает весь суп на скатерть. Дедушка неожиданно приподнимается и своей большой ложкой щелкает его по лбу. Не сколько от боли, а от неожиданности Вовка начинает плакать, спускается со стула, бабушка тут же хватает его за руку и тянет в спальню. «Ах ты, озорник, что наделал, вот и сиди теперь тут в наказание». Вовке было очень обидно, что дед так стукнул его.

Однако нужно сказать, что это был единственный случай, когда он принял такое неожиданное участие в воспитании внука. Обычно этим занималась бабушка. И в ее системе воспитания дедушка для Вовки выступал как высший авторитет: «Смотри, Вовка, вот придет дедушка, и я все ему все расскажу, как ты озорничаешь».