Из письма от 4 марта 1945.  «Снова пишу тебе, воспользовавшись случаем.  Много уж писем я тебе отправил, не получив пока ни одного от тебя. Сейчас, конечно, осталось переждать еще несколько дней до получения твоих писем, которые я так давно ожидаю. Не думал я, что наша переписка с тобой так надолго прервется. Конечно, трудно все предвидеть вперед. Очень хочется знать, как ты живешь, как твое здоровье и что вообще у вас нового. Сегодня я видел во сне, что был у вас. Но все это пока сон. Правда, по сравнению с тем временем, которое мы с тобой прожили в разлуке, сейчас уже до окончательной встречи осталось очень немного. В ближайшие дни напишу тебе вновь.

В моей жизни пока больших изменений нет, все обстоит по-старому. Изменяется только место, каждый день оно новое. Писем ни от кого не получаю. Только Костя прислал недавно весточку — он где-то в Чехословакии воюет.

(Письмо написано на большом нелинованном розоватом листе бумаги (А-4 формата), черными чернилами. Никаких подробностей о месте нахождения нет. Сообщается о Косте, который воюет в Чехословакии, значит Владимир Степанович  в другой стране, все же, видимо, в Польше! Непонятно, однако, чем вызваны такие частые перемещения и никаких намеков на то, находятся они в тылу  или на передовой).

Из письма от 16 марта 1945 г. «Здравствуй, дорогая моя! Снова собрался черкнуть тебе пару строк о себе, считая, что нельзя долго не подавать о себе вести. Все еще не получил ни одного твоего письма, не знаю, когда уж наконец наша переписка восстановится. О себе много писать пока нечего, да и условия не позволяют. Скажу лишь, что по-прежнему воюю, пока все обстоит благополучно. Нахожусь я очень далеко от тебя, так далеко, что и представить трудно.…….. Что у тебя нового и как ваше здоровье? Наверное, у тебя много различных дел накопилось и наверно ты крутишься как в колесе. А Валерик каких успехов добился за это время? Вспоминает ли он, каким-либо образом, хотя изредка меня? Что тебе пишут из дома? Я получаю письма только от Кости. Он пишет, что участвует в серьезных боях, но бодрости, как всегда, не теряет.  Пожалуй, пока и все. Извини за краткость. Передай сердечный привет маме, Нине, Димке и всем твоим друзьям. Пиши родная чаще. Крепко целую и обнимаю тебя и Валерика. Твой Владимир».

(Письмо на розоватой бумаге, как и два предыдущих, но только на половине листа, видимо, для экономии. Написано карандашом и крупными буквами, особенно в конце. Возможно, писалось в спешке. Видимо реально идут и боевые действия . Сообщает, что по-прежнему воюет, но все обстоит благополучно).

Последние два письма от Владимира Степановича  за полтора месяца до победы:

Из письма от 20 марта 1945 г. «Здравствуй, дорогая моя!   Вчера, наконец, я получил от тебя одновременно целых шесть писем! Прямо скажу не было, не было, но зато сразу появилось известие о тебе, Валерке. С твоими письмами я получил 2 письма от отца и письмо от мамаши. Так что мне хватило читать их на целый вечер и мое настроение, конечно, самое замечательное, правда, все дело портила одна вещь, но об этом нельзя.

Я очень рад, что все вы живете хорошо и без особых изменений. С большим вниманием прочел твое подробное описание всех успехов Валерки и все его занятия. Вижу, что он стал большим забиякой и выдумщиком. Очень я смеялся над описанием, как он разыскивал меня. Видимо, немного он все же обо мне помнит. Это, разумеется, меня весьма радует. Ты мне пиши и впредь подробно о его нравах и привычках. Очень рад и тому, что у тебя лично никаких изменений нет, а самое главное, что ты здорова и, если правда, что вы с Валеркой начинаете вообще поправляться, то это уж совсем замечательно. Плохо, видимо, обстоят у тебя вопрос с дровами, тебе приходится много возиться с ними, а результатов, как видно, мало. Жаль, что ничем не могу тебе в этом помочь.

Вчера я оформил аттестат на твое имя, на сумму 550 руб. Так что деньги будешь получать тем же путем. Получишь извещение о получении его военкоматом, напиши.

Из твоих писем вижу, что ты не получила часть моих весточек, но думаю, что все же, рано или поздно ты получишь их все, почта не всегда соблюдает аккуратность, тем более, что сейчас, благодаря очень огромному расстоянию, которое нас с тобой отделяет, письма идут очень медленно (между прочим, последнее твое письмо я получил, датированное 25 февраля).  В моей жизни больших изменений нет, все также. Мазур у нас уехал учиться в Ташкент, так что твой привет пока передать не могу. Я живу по-прежнему, здоров и бодр, как всегда.

Через несколько дней знаменательная дата в моей жизни – очередной юбилей. Сколько уж этих юбилеев было! Действительно скоро, скоро и совсем состаришься,и не заметишь, как. Ничего не поделаешь!

Пока на этом и закончу. Пиши мне, родная, чаще. Передай мой сердечный привет Маме, Нине, Димке, Надежде, Жорке. (К слову сказать, я забыл его адрес, он ведь был записан в моей записной книжке) Желаю тебе успехов, а самое главное, здоровья. Крепко целую и обнимаю тебя и Валерку. Твой Владимир».

РС. ВП. Письмо написано на голубой бумаге на двух тетрадных листах Письмо обстоятельное. Владимир Степанович вспоминает какие-то острые проблемы с оплатой пребывания в течение 20 дней на квартире в Грязовце. Возможно, встреча с Шурой произошла не в Вологде,  а в Грязовце!?   Обращает на себя внимание приписка в письме: «так, что мне хватило читать их на целый вечер и мое настроение конечно самое замечательное, правда все дело портила одна вещь, но об этом нельзя».  Загадочное уточнение: «вещь»,  о которой писать нельзя??? Можно предполагать, что  это какие-то боевые действия, перестрелка?

И вот последнее письмо в Архангельск  от  23 марта 1945 г.  «Здравствуй, моя дорогая Шура! Решил написать тебе пару строк, думаю, что ты не будешь возражать. Я уже писал тебе, что получил одновременно несколько твоих писем и надеюсь, что сейчас наше с тобой переписка вновь наладится. Очень хочу видеть тебя, быть снова с тобой, но пока все это лишь мечты и желания. Ничего, мы с тобой дольше ждали и умеем ждать, это доказано, а теперь ждать уж недолго осталось.

Я живу хорошо, немного, правда, нездоровится, видимо, простудился, но это чепуха. Погода здесь сейчас теплая, совершенная весна, а как у вас? Что поделывает Валерик? Наверное, опять что-либо изобретает. Очень уж он сообразительный мальчик. Посылаю ему открытку, ему открытки нравятся, пусть посмотрит. Постараюсь как-нибудь более существенного что-либо ему послать, но это дело будущего. Пиши, как живешь, что у вас нового и как здоровье? Твои письма я жду с большим нетерпением. Сердечный привет маме, Нине, Димке и твоим коллегам. Пиши чаще! Крепко целую и обнимаю тебя и Валерку. Твой Владимир.

Это было последнее письмо Владимир Степановича, которое получила Александра Ивановна — его Шура.  Письмо написано на одной стороне тетрадного листа розоватой бумаге черными чернилами. Сообщает, что болен. Возможно, с этим связана и краткость письма, хотя пишет, что «это чепуха». Может быть это связано и с боевой обстановкой. Почерк ровный, правда вначале перо обмакнул в чернила слишком сильно и буквы расплылись. До очередного его  дня рождения оставалось 5 дней. Ему бы исполнилось 32 года.

Через 2 дня после написания своего последнего письма, 25 марта 1945 г.  Владимир Степанович погиб  в результате  обстрела дома, где заседал штаб части, какими-то партизанами, действовавшим против Советской армии. совсем немного не дожив до Победы и желанной встречи с Шурой и сыном Валериком…

Полмесяца Александра Ивановна  ждала писем от мужа. Пока  12 апреля 1945 не получила официальное извещение о его гибели: так называемую «похоронку».

Старший лейтенант Владимир Степанович Злобин (Архангельск) Награжденный двумя орденами Красной звезды и медалью «За освобождение Заполярья». Член партии ВКП(б). Учитель физики 19-й и 10 школ Архангельска. Погиб при освобождении Польши 25 марта 1945 года (Краков, Освенцим??). Похоронен: село Бзезамецьк на «бригадном кладбище» ?

Это было самое тяжелое потрясенье для молодой  семьи  В.С. Злобина , оказавшее влияние на всю ее последующую жизнь. Многое, о чем они мечтали не осуществилось. Но Александра Ивановна и его сын Валерий Злобин достойно выдержали все трудности послевоенной жизни