Письмо от 8 ноября 1944 г. Дорогая Шура!
Поздравляю тебя с днем рождения, желаю тебе, моя дорогая, счастья, исполнения всех твоих заветных желаний. Шлю тебе самые наилучшие пожелания и сердечный привет из Норвегии. Живу я хорошо. Праздник провел замечательно, так как еще в период войны не проводил. Мы все очень рады, нам присвоено наименование Печенгская, награждена наша часть орденом Красного Знамени. Да, мы немало сделали здесь на Севере. Будет что рассказать при нашей встрече. Ты пиши, как живете с Валеркой, что нового в вашей жизни. Как отметила ты свой юбилей. Ну, конечно, это в последний раз мы с тобой не были вместе в этот день. Так ведь! Большой мой привет маме, Нине и Димке. Жду все фото тебя и Валерки вместе. Пиши, родная, чаще. Крепко целую тебя и Валерку. Твой Владимир.
И вот еще письмо с самого крайнего арктического фронта, от 18 ноября 1944 г. «Здравствуй, дорогая Шура! Конечно, я не хотел сегодня писать тебе, ибо почта пришла, а писем от тебя нет. Сколько уж можно молчать? Между прочим, мне даже обидно немного, что вы все меня даже с праздником не поздравили.. Один лишь отец оказал внимание, а от тебя и вообще всех вас я не имею писем уже две недели. Видимо, начинаете понемногу забывать о моем существовании, а может быть, у вас что-либо случилось. Во всяком случае, начинаю беспокоиться.
Я живу хорошо. В моей жизни произошло большое событие — меня наградили орденом Красного Знамени и еще раз представили к награде. В остальном пока все без изменений. Встретил недавно сына Л.А. Пустохиной. Он собирался уезжать куда-то и шлет тебе привет. Узнаю о нем более подробно — напишу.
Ну, пока и все. Жду твоих писем. Крепко всех вас целую. Твой Владимир. Как поживает Валерик?)
(Это письмо вызывает недоумение. Письмо «воинское», написано ровным почерком, химическими чернилами. Изображена Москва, Кремль, салют. Подпись «Родина салютует героям». Есть отметка цензуры 06700. В чем загадка этого письма? В том, что в нем Владимир Степанович пишет о встрече с «сыном Пустохиной» Но дело в том, что, как говорилось в начале этого повествования, мать Владимира Степановича носила фамилию Пустохина. И он был ее единственным сыном. Значит, сообщение о том, что «сын Пустозиной» собирается куда-то уехать – попытка обмануть цензуру и сообщить о собственном переводе куда-то? Что ж, цензура и впрямь ничего не заподозрила – письмо дошло до адресата.
О том, как развивались события дальше, известно из следующего письма, от 26 ноября 1944 г. «Здравствуй, дорогая моя! Получил твое письмо и очень удачно, т.к. имею возможность ответить немедленно, что бывает особенно теперь не часто. Я очень рад за вас, что все вы здоровы и все у вас в порядке. С большим интересом читаю все, что ты пишешь о Валерке. Конечно, дел у тебя вполне достаточно, времени свободного почти нет, но я считаю, что с ним тебе гораздо веселее, да и ему лучше быть с тобой. Вот скоро и я к вам приеду, все тогда будем в сборе, не так уж ведь долго осталось ждать до нашей встречи.
О себе пока много писать нечего. Живу хорошо, здоров. В последнее время пришлось перенести большие трудности, но ведь без них не может быть, мы ведь выполняем трудную задачу.
Все у меня в порядке, за меня не беспокойся. Буду тебе писать обо всех изменениях в моей жизни, как это делал и до сих пор. Прошу и тебя аккуратно отвечать мне. Посылаю для Валерки открытку, ибо, очевидно, он их очень любит, пусть получит маленькую радость. Рад бы ему что-либо более лучшее послать, но, увы, пока кроме писем и открыток, ничего не пошлешь. Пусть уж он меня должником считает, будет время — рассчитаюсь с долгами. Ну, пока на этом закончу. Пиши мне, адрес прежний. Большой привет маме, Нине и всем друзьям. Крепко целую тебя и Валерика».
Письмо написано на белом листке бумаги фиолетовыми чернилами, крупным почерком, в спешке.
Письмо от 6 декабря 1944 г. «Здравствуй, дорогая моя! О себе много писать нечего, я тебе пишу обо всем, что было нового. Живу хорошо, здоров. Очень желаю скорее увидеть тебя и Валерку, но, к сожалению, пока это вещь невозможная. Ничего, мы с тобой долго ждем этой встречи, сейчас, конечно, не так уж долго осталось ждать. Очень тяжело бывает, когда долго нет от тебя писем. Всякие мысли лезут в голову, все же слишком много встречаются таких примеров. Ну ладно, все это, разумеется, ерунда. Как здоровье твое и Валерика? Пока и все. Большой привет маме, Нине, а также твоим друзьям. Пиши, не заставляй беспокоиться. Крепко целую тебя и Валерку. Твой Владимир».
Боевые действия по освобождению Карелии и Мурманской области заканчиваются. Видимо. идут разговоры о перемещении частей с Карельского фронта, на укрепление западного направления, на окончательный разгром армии фашистской Германии и войск их союзников (Словакии, Венгрии, Румынии, Италии). На Карельском фронте с Советской стороны была сосредоточена почти полумиллионная войсковая группировка. У Владимира Степановича в период передислокации возникает мысль встретиться с семьей.